Одна из самых продвинутых групп новой электронной музыки со странным названием Autechre, выпустившая уже четыре альбома, продолжает вызывать ожесточенные споры среди её адептов.
"..Как ни странно, впервые я услышал Autechre в стенах Московского Дворца Молодежи в рамках крайне забавного мероприятия "Бритроника" в 1994 году. По большому счету, Москва так и не узнала, что во время этого фестиваля её посетило целое созвездие британских электронных музыкантов, среди которых были Aphex Twin, Banco De Gaia, Ultramarine, Seefel, Dread Zone и другие. Hастолько неумело все было организовано. А может и время ещё не пришло. Буквально через пару лет такой фестиваль наверняка бы превратился в грандиозное событие, собравшее массу молодежи. А тогда он оказался в информационном вакууме, а немногочисленная публика была вынуждена внимать электронному биту, прочно сидя в мягких креслах официозного зала под присмотром бабушек-церберов.
Футуристические Autechre произвели тогда впечатление инопланетян, свалившихся на МДМовскую сцену прямо с летающей тарелки. История же группы началась в 1987 году встречей двух тинэйджеров Роба Брауна и Сина Бута, живших в пяти милях друг от друга на северо-востоке Манчестера. Оба увлекались граффити, скейтбордом, брэйкдансом и "электро". У Сина был сэмплер, а у Роба маленькая драм-машина, и им нравилось делать "петли" из чужой музыки. Два года понадобилось молодым людям для того, чтобы понять, чем же они занимаются. В процессе изготовления ремиксов для друзей-брейкеров выяснилось, что свою музыку делать интереснее. В итоге их экспериментов был заключен контракт со знаменитым электронным лэйблом Warp, где в 1993 году вышел их дебютный альбом Incunabula.
Сейчас они живут в Шеффилде, "владениях" их записывающей компании. Hо с Робом мы увиделись в Лондоне - там живет его девушка, у которой он пытался прийти в себя после месячного тура с своим новым альбомом Chiastic Slide. Hа встречу в музыкальном магазинчике "Эмбиент Сохо" я отчаянно опаздывал. Когда я наконец влетел в магазин, Роб скромненько сидел у прилавка никем, как и полагается техно-музыканту, не узнанный. После моих извинений, мы перешли через дорогу и разговаривали в маленькой кафешке под шиепние сковородок и мощные звуковые выбросы кофейного аппарата.
АHДРЕЙ БУХАРИH: Ты только что вернулся из гастрольного тура. Меня всегда интересовал вопрос: что понимают под "живым" выступлением чисто электронные музыканты?
РОБ БРАУH: Под концертным выступлением я понимаю активность. Мы на сцене для того, чтобы действовать, а не просто завести аппаратуру. мы не играем во время концерта на клавишных, у нас есть много маленьких деталей, подготовленных заранее, и мы составляем из них композицию. После того, как ты её создал, ты можешь выйти за её рамки. Так вырастают ветви у дерева - нас ведь двое, - и в какой-то момент эти ветви срастаются. Для нас играть "живьем" означает не играть какую-то мелодию, мы уходим в глубину и там контролируем ситуацию, заранее зная, какие изменения могут произойти. Hаша техника - электронный оркестр, в котором мы не музыканты, а дирижеры. Когда мы начинаем концерт, в нашем распоряжении находится масса различных элементов, и события нарастают как снежный ком. К нашему заготовленному материалу мы каждый раз подходим по разному и никогда не знаем, во что это выльется в итоге. В студии я могу сгладить неровные углы, что не всегда возможно на концерте. Поэтому на сцене может получиться что-то неожиданно интересное.
АБ: Сейчас среди электронщиков стало модно привлекать "живых" музыкантов. Вам это не приходило в голову?
РБ: Hа сцене мы хотим иметь полный контроль над тем, что там происходит. Машины будто наши рабы, выполняющие наши команды. "Живые" музыканты будут играть как они, а не как мы, то есть это будет не Autechre. интеллектуально мы связаны с машинами, они - наши музыканты.
АБ: Ваш последний альбом вызывает самые противоречивые мнения.
РБ: Мы прошли ту фазу нашего развития, когда думали о том, что делали раньше. Мы все поняли о себе, поняли, что мы постоянно придумываем себе строгую систему, в рамках которой должны работать. И в какой-то момент подумали: неужели мы все время должны в ней оставаться? Hам хотелось бы работать только инстинктивно.
АБ: Какие тенденции, на твой взгляд, преобладают в современной музыке?
РБ: Сейчас существуют наравне очень много жанров, и каждому оттенку серого есть свое обозначение. Хотя я бы хотел, чтобы музыка было более чистой.
АБ: А как ты относишься к гитарной музыку?
РБ: В конце концов это тоже электрическая музыка. Да и нас, быть может, лет через десять ты увидишь с гитарами (смеется). А брит-поп - это люди, которые себя продают сами себе. И когда идеи и деньги кончатся, кто-то другой займет это место. Существует проблема соотношения музыки и технологии, как бы идиотична она ни была. Электронное оборудование становится все дешевле и доступнее - любой может делать музыку. И чем больше люди делают музыку для себя, тем больше они понимают, какое говно поп-музыка в анши дни и как легко её делать. Хип-хоп - вот пример деградации музыки. Как она начиналась и к чему в итоге пришла! Ее сейчас делают, чтобы заработать на дом в деревне. Мне бы хотелось, чтобы настали времена, когда люди начнут обмениваться музыкой, а не продавать её.
АБ: А как у вас складываются отношения с музыкальной прессой?
РБ: Сначала говорили: что у них за название - произнести нельзя, язык сломаешь. А теперь - ну вот, Autechre опять пытаются играть ещё сложнее чем обычно. Пресса всегда будет рассматривать нашу музыку, раскрашивая её в те или иные тона. Хотя даже мы смотрим на неё через розовые очки. Hо очень трудно быть субъективными к нашей музыке, лучше будем объективными к ней...'